Ясмина Реза - Бог войны [=Бог резни]

Le Dieu du carnage: Yasmina Reza (2006)

Переводчик неизвестен

Действующие лица:

Вероника Маллон

Мишель Валлон

Аннет Рей

Ален Рей

Всем за сорок. Гостиная. Никакого реализма, никаких излишеств.

Валлоны и Рей сидят друг напротив друга. Это квартира Валлонов, пары только что познакомились. Между ними кофейный столик, загроможденный альбомами. Две больших тюльпанных охапки в вазонах. Преобладает дух серьезности, дружелюбия и терпимости.

Вероника. В общем, вот наше заявление. Вы составите свое, конечно. «В 17.30, в университетском сквере после словесной перепалки Фердинанд Рей, 11 лет, вооруженный палкой, ударил нашего сына Брюно Валлона по лицу. Результат этого действия, помимо рассечения верхней губы, выразился в том, что у потерпевшего повреждены оба резца, причем в правом пострадал нерв».

Ален. Минуточку. У вас там «вооруженный»?

Вероника. Вооруженный. Ну, если вас смущает слово, мы можем заменить, да, Мишель? Ну я не знаю…, используя палку, снабженный палкой… с помощью палки…

Ален. С помощью палки, да.

Вероника (исправляя текст). Ударил с помощью палки. Самое смешное, что мы всегда считали университетский сквер самым безопасным местом. Не то что парк у колледжа

Мишель. Она права. Мы всегда говорили: в университетский сквер — пожалуйста, а к колледжу— ни в коем случае. Университет — да, колледж— нет.

Вероника. Именно. Ну, конечно мы очень признательны, что вы пришли. Главное — не скатиться в конфронтацию, так мы считаем.

Аннет. Да нет, это нам надо вас благодарить. Это мы вам признательны.

Вероника. На самом деле никто никого не должен благодарить. Но есть же, в конце концов, искусство общежития, разве нет?

Ален. Которого не проявили дети. По крайней мере наши.

Аннет. Да, наши не проявили… Кстати, как там этот зуб с поврежденным нервом?

Вероника. Мы еще не знаем. Врачи затрудняются с прогнозом. Он не полностью разрушен.

Мишель. Он только поврежден.

Вероника. Он поврежден, да, но частично. Поэтому они решили пока не убивать нерв.

Мишель. Они попытаются дать ему шанс. Шанс зубу, я имею в виду.

Вероника. Само собой, до пломбирования канала лучше не доводить.

Аннет. О да!

Вероника. Поэтому будет как бы такой промежуточный период, во время которого нерв как бы сможет восстановиться.

Мишель. За это время они сделают керамическую коронку.

Вероника. В любом случае имплант нельзя ставить, пока ему нет восемнадцати.

Мишель. Конечно нельзя.

Вероника. Постоянный имплант нельзя ставить, пока организм растет.

Аннет. Ну конечно… конечно! Я надеюсь, что все заживет.

Вероника. Хочется верить.

Короткое замешательство.

Аннет. Какие изумительные тюльпаны…

Вероника. Это из цветочного салончика в нашем торговом центре Знаете там, как войдешь — справа?

Аннет. А, конечно!

Вероника. Они каждое утро получают прямо из Голландии. Вот такие пятьдесят тюльпанов — десять евро.

Аннет. Серьезно?

Вероника. Как войдешь, сразу направо.

Аннет. Да-да.

Вероника. Кстати, вы знаете, наш сын не хотел выдавать Фердинанда.

Мишель. Не хотел, нет. То есть да.

Вероника. Вообще это надо было видеть… У ребенка лицо в кровь, зубов нет, а он не говорит, кто его так.

Аннет. Представляю.

Мишель. Нет, ну это ему просто перед товарищами было неловко. Надо уж честно, Вероника. Это просто мальчишество.

Вероника. Можно сказать — мальчишество, можно — мужество.

Аннет. Точно, точно! И как вы узнали, что это был Фердинанд?

Вероника. Ну, мы объяснили нашему Брюно, что, покрывая этого мальчика, он делает ему только хуже…

Мишель. Мы сказали, что если этот мальчик и дальше будет безнаказанно крушить зубы направо и налево, то он уже не остановится.

Вероника. Мы сказали, что если бы мы были его родителями, нам обязательно нужно было бы знать про его художества…

Аннет. Естественно!

Ален. Да… (Его мобильник жужжит). Извините… (Отходит в сторону и, разговаривая, вынимает из кармана газету). Да, Морис, спасибо, что перезвонил. Да, сегодня в «Монде», погоди, я прочту… «Согласно публикации в „Лансе“, перепечатанной на другой день в „Фигаро“, два австралийских исследователя обнаружили побочное воздействие препарата „Антрил“ на нервную систему пациента. Антрил — биоблокатор, снижающий артериальное давление и разработанный в лабораториях Веренц-фарма. Эти побочные эффекты разнообразны — от утраты слуха до расстройства координации». Ну и чем занят пиар-отдел? Неприятно — это не то слово. Это погано. И что самое поганое, Морис, так это то, что через две недели — совет директоров. У тебя все в порядке с документами, чтобы подать иск? И проследи, пожалуйста, чтобы это хоть дальше не пошло. Да. Перезвони. Да. (Вешает трубку). Извините.

Мишель. А, так вы занимаетесь…

Ален. Я адвокат.

Аннет. А вы?

Мишель. У меня небольшая компания, мы торгуем хозяйственными товарами А Вероника у нас писатель, и еще консультирует в одном букинистическом магазине.

Аннет. Писатель?! Серьезно?!

Вероника. Ну, я участвовала в коллективном сборнике о раскопках в Эфиопии. Они возобновились после конфликта. Вот, у меня там очерк о правлении царицы Савской. А в январе выходит книга о трагедии в Дарфуре.

Аннет. Так вы, значит, все больше по Африке?

Вероника. Да, этот регион меня чрезвычайно интересует.

Аннет. А еще дети у вас есть?

Вероника. Да, у Брюно есть девятилетняя сестра Камилла. Которая очень зла на своего папу за то, что он сегодня ночью выбросил хомяка.

Аннет. Хомяка? Серьезно?!

Мишель. Да. Дело в том, что он страшно шуршал. Весь день спал, а ночью начинал возиться и не давал спать Брюно. Откровенно говоря, я давно мечтал избавиться от этого хомяка, а тут Брюно, ну после того, что произошло, стал нервничать, и я сказал себе: вот. Взял хомяка и вынес на улицу. Я знаю, что они любят прятаться во всяких норках, ну я не знаю… канавках, щелках, канализации. И я думал, что он туда юркнет. Но ничего подобного, он так и застыл на мостовой. Его прямо как парализовало. Они же в принципе не домашние животные, но и не дикие, я не знаю вообще, где их привычная среда. Запусти его в лес, он наверно и там места не найдет. Понятия не имею, куда его надо было деть.

Аннет. И вы его оставили на улице?

Вероника. Да. Он его там оставил, а Камилле сказал, что хомяк убежал. Но она не очень поверила.

Ален. И куда же он делся?

Мишель. Не знаю. К утру он исчез.

Вероника. А вы, так сказать, в какой области…

Аннет. Я менеджер по инвестициям.

Вероника. Извините, что я так прямо… но как вы думаете, мог бы ваш Фердинанд извиниться перед Брюно?

Ален. Было бы прекрасно, если бы они поговорили.

Аннет. Он обязан с ним поговорить, Ален. Он должен извиниться и сказать, что сожалеет.

Ален. Да-да, конечно.

Вероника. А он сожалеет?

Аннет. Он понимает, что натворил, но не совсем представляет последствия. Ему всего одиннадцать.

Вероника. Ну, одиннадцать — это все-таки не младенец…

Мишель. Но еще и не взрослый! Слушайте, мы вам так ничего и не предложили. Чаю, кофе, еще пирог оставался, по-моему? Рони, остался пирог? Потрясающий!

Ален. Я бы выпил кофе.

Аннет. Мне просто воды.

Мишель. И мне кофейку, дорогая! (Вероника выходит, пауза). Я всегда говорю, что любая ситуация — это как пластилин, да? Что мы сами вылепим, то и будет.

Аннет. Хм.

Мишель. Вам обязательно надо попробовать пирог. Хороший пирог — это редко кто умеет.

Аннет. Точно, точно.

Ален. А чем вы торгуете?

Мишель. Ну, все для дома. Двери, замки, плинтусы, всякая посуда, знаете, кастрюли, сковородки…

Ален. Золотое дно, а?

Мишель. Да что вы! Когда начинали, очень трудно было. Целый день на ногах. Пока не обежишь полгорода с каталогом, ничего не продашь. Но хоть по крайней мере без этих сезонных колебаний, как у тех, кто продает одежду … Конечно, утятницы в основном берут к Рождеству, а так…